Юрий Косов, Мария Лагутина. О евразийской стратегии Китая

Рекомендуемая ссылка на статью:

Территория современной Евразии обладает огромным геоэкономическим потенциалом, а, значит, развитие взаимовыгодных отношений между странами региона становится важным фактором развития экономики. Особенностью современного этапа развития евразийского пространства является, с одной стороны, его направленность на взаимопроникновение и взаимопереплетение ранее обособленных регионов. С другой стороны, происходит закрепление многополярного мирового порядка. «Стратегическая задача регионального многостороннего взаимодействия – превратить Евразию в зону совместного развития, не менее интенсивного, чем в Европейском союзе. Субъектность Евразии в мировых делах может быть основана только на реализации масштабных экономических проектов, которые свяжут континент воедино».[1] Основой такой глобальной интеграции региона, несомненно, должно стать тесное взаимодействие двух крупнейших держав – России и Китая.

Внешнеполитические основы евразийской стратегии Китая

Китай последовательно отстаивает на мировой арене модель мирового порядка, альтернативную западной (главным образом, американской) и претендует на более активную роль в мировых делах. В частности, Китай аряду с Россией с конца ХХ века активно продвигает и поддерживает идею многополярности мировой системы. Подход получил широкое распространение в экспертной среде в 1980-е годы, а в 1988 году идея многополярности была представлена как официальная позиция Пекина.

Экономический фактор стал определяющим в развитии внешнеполитической доктрины КНР к началу XXI века. Китай одним из первых восстановился после кризиса 2008-2009 годов[2] и в 2010 году стал второй экономикой в мире после США. В 2011 году по объему экспорта и импорта товаров КНР вышла на первое место в мире [Биндер А.И., Кононов А.Ю., 2014. C. 24–31]. Страна стала одним из претендентов на мировое лидерство. Генеральный секретарь Коммунистической партии Китая Ху Цзиньтао призвал к строительству так называемого «гармоничного мира» для противостояния вызовам последнего десятилетия и реализации «китайской мечты», предполагающей стабильное развитие нации в условиях благополучного мирового порядка. Эти две концепции также легли в основу современной евразийской стратегии Китая.

Современная евразийская стратегия Китая: проект «Один пояс — один путь»

Примерно с начала второго десятилетия XXI века характер внешней политики КНР начал обретать новые черты и стилистику: «Китай все заметнее воспринимает себя в новом геополитическом статусе, исходя из того, что уже не потенциально, а реально является второй после США экономикой…» [Воробьев В., 2014]. Страна стала более активной на внешнеполитической арене и открытой внешнему миру, была выдвинута идея «Один пояс – один путь» – глобального экономического, стратегического и культурного проекта, направленного на укрепление международных связей и торговых потоков в Евразии.

По мнению китайского исследователя Ли Сина, становление современной евразийской стратегии КНР было определено конкуренцией интеграционных проектов в современной Евразии; необходимостью устранения внутренней экономической двойственности в отношениях между восточными и западными регионами Китая; важностью активизации обмена товарами, услугами и капиталом между евразийскими партнерами, чтобы снизить зависимость китайской экономики от Западного мира; необходимостью нахождения новой точки для ускорения экономического роста КНР [Ли Син, 2015. С. 155].

Видение руководством КНР современной евразийской интеграции сводится к созданию безопасного и стабильного евразийского экономического пространства. Более того, Китай предложил мегапроект, включающий в себя различные проекты в разных сферах (от экономической до культурной), результатом чего должно стать формирование «Большой Евразии» от Тихого океана до Балтийского и Средиземного морей.

Что касается географических границ проекта «Один пояс – один путь», то он имеет трансконтинентальный характер, так как предполагается, что он фактически свяжет между собой три континента: Азию, Европу и даже Африку. В список основных партнеров КНР по проекту вошли Россия, Таджикистан, Индонезия и Шри-Ланка.[3] Согласно ожиданиям китайских властей, «в проекте будут участвовать 64 страны, в которых суммарно проживает 4,4 млрд. человек (70% всего населения Земли), производится 29% мирового ВВП и 55% ВНП (21 трлн. долларов) и сосредоточено 75% всех известных энергетических запасов».[4] Очевидно, что при воплощении проекта в жизнь КНР намерена реализовать, наконец, не только свои региональные, но и глобальные экономические амбиции: «В данном случае речь идет о мегарынке, и, несомненно, о мегапотенциале».[5]

На евразийском пространстве уже сформировались определенные предпосылки для реализации проекта:

экономическое, научно-техническое, инвестиционное сотрудничество стран современной Евразии, сотрудничество в рамках существующих региональных структур (ШОС и др.);

стремление евразийских стран к экономическому подъему в условиях глобальной конкуренции;

новые вызовы и угрозы, а также возможности и перспективы, проявившиеся в результате экономической глобализации и региональной интеграции.

Тем не менее, нельзя не видеть и ряд проблем:

Китаю предстоит учитывать интересы других государств, претендующих на ведущую роль на современном евразийском пространстве; далеко не все страны Евразии разделяют китайское видение будущего региона;

следует учитывать разницу экономического потенциала стран-кандидатов на включение в китайский проект; в этой связи, уже сегодня очевидно, что скорее всего финансовая сторона осуществления проекта большей частью ляжет на Китай;

предстоит модернизировать существующую инфраструктурную базу, а также создать новые элементы инфраструктурной среды, согласовать законодательные базы стран-участниц;

за слишком долгий срок реализации (примерно 30 лет, проект планируется закончить к 2049 году) вполне может измениться геополитическая ситуация в регионе и мире, а китайская экономика просто «перегреться»;

по мнению Ли Сина, Китай не обладает достаточным политическим могуществом и региональным влиянием, а у КНР достаточно небогатый опыт по многостороннему взаимодействию [ Ли Син, 2015].

Проект «Один пояс – один путь» активно обсуждается и вызывает неоднозначную реакцию в мире. Многие рассматривают действия КНР в современной Евразии исключительно как экономическую экспансию с целью расширения собственных рынков сбыта. Тем не менее, в начале 2015 года китайское руководство представило план практической реализации проекта и официальное разъяснение своих намерений, в соответствии с которым Китай продолжает активно развивать систему двусторонних инфраструктурных, инвестиционных и торговых сделок с евразийскими странами и региональными организациями. Уже сейчас все соглашения с участием КНР, подписанные в рамках инициативы «Один пояс – один путь», оказывают сильное влияние на архитектуру мировых рынков. Фактически создается новая экономическая реальность, в которой происходит перераспределение мировых финансовых и инвестиционных потоков: «Это в прямом смысле экономическая дипломатия Китая, адресованная половине мира и осуществляемая в рамках единого политического курса».[6] В этом контексте стратегически важным становится поиск надежных партнеров, одним из которых, несомненно, является Российская Федерация.

Сопряжение проектов Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути : создание «Большой Евразии»?

Россия с интересом восприняла концепцию восстановления Шелкового пути в современной Евразии, но до недавнего времени рассматривала ее скорее как конкурентную Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Однако политический кризис 2014 года внес серьезные коррективы в отношения Российской Федерации и Европейского союза и фактически свел на нет все российско-европейские проекты. По мнению российского исследователя Д.В. Тренина, в результате этого российская внешнеполитическая стратегия в Евразии сегодня претерпевает качественную трансформацию: «на смену путинской концепции «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока, состоящей из ЕС и возглавляемого Россией Евразийского экономического союза, приходит «Большая Азия» от Шанхая до Петербурга».[7]

Со своей стороны, китайское руководство изначально стремилось успокоить российских партнеров в отношении своей новой евразийской стратегии. Китай неоднократно заявлял, что признает и уважает особую роль России в Евразии и выступил с предложением экономического сотрудничества с нашей страной в рамках проекта «Один пояс – один путь».[8] Российское руководство поддержало эту активность: «Россия считает важной инициативу Китая по формированию Экономического пояса Шелкового пути и высоко оценивает готовность китайской стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации»,[9] – говорится в совместном заявлении, сделанном во время визита В.В. Путина в Пекин в мае 2014 года.

8 мая 2015 года Президент Российской Федерации В.В. Путин и Председатель КНР Си Цзиньпин подписали «Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути», что официально закрепило российско-китайские планы о расширении экономического сотрудничества в Евразии.

Детали и перспективы сопряжения двух проектов обсуждались на саммите ШОС 2015 года, прошедшего в Уфе. На данном этапе именно эта региональная структура стала рабочей площадкой для согласования позиций и интересов двух стран в отношении их совместной работы. Оценивая итоги саммита, можно отметить, что были заложены основы нового этапа развития евразийского континента, которые полностью меняют геополитическую ситуацию в регионе. Проект нивелирует многие разногласия между Россией и КНР, в частности, в отношении их влияния в регионе Центральной Азии, которая становится одной из площадок совместного взаимодействия. Кроме того предложен альтернативный западному проект мирового развития, окончательно закрепляющий многополярное мировое устройство.

Представляется, что сотрудничество двух держав носит взаимовыгодный характер. Так, вряд ли эффективная реализация «Экономического пояса Шелкового пути» возможна в условиях конкуренции между Россией и Китаем за влияние в регионе. Россия, согласно проекту, является не просто транзитной страной – большая часть инфраструктурных объектов проходит через территорию нашей страны. Китай, с одной стороны, реализует свои экономические интересы и расширит рынки сбыта, с другой стороны, проект позволяет китайскому руководству снизить напряжение соседей по поводу своей экспансионистской политики, так как фактически предложено многостороннее взаимодействие всех заинтересованных сторон: «…КНР стремится продемонстрировать не только свои мирные намерения, но и примерное поведение державы нового типа».[10] Что касается выгоды для нашей страны, то речь идет о китайских инвестициях, которые помогут, в частности, модернизировать не только российские транспортные сети, но и дальневосточные регионы страны.

Однако, рассуждая о перспективах китайского и российско-казахстанского сотрудничества, не стоит забывать о существующей разнице между ними: речь идет о сопряжении не двух равнозначных интеграционных проектов, а о включении региональной экономической структуры ЕАЭС в мегапроект «Один пояс – один путь» как одной из составляющих. В этой связи перед российским руководством стоит важная задача – сохранить ЕАЭС в качестве эффективного полноценного элемента глобального евразийского процесса и не допустить его полного растворения. На данном этапе просматриваются три вероятных сценария: полное поглощение процесса евразийской интеграции китайским проектом; усиление конкуренции между ЕАЭС и КНР, что неминуемо приведет к антагонизмам; объединение интересов и углубление сотрудничества в формате «интеграции интеграций».[11]

Пока третий сценарий выглядит не только наиболее предпочтительным, но и наиболее вероятным. В контексте современных геополитических и геоэкономических реалий такой вариант взаимодействия позволит ЕАЭС гармонично вписаться в новую евразийскую систему координат. Но, исходя из прошлого опыта российско-китайских взаимоотношений, при изменении геополитической ситуации в регионе вновь вероятно обострение конкуренции между двумя державами.

По нашему мнению, реализация китайского проекта «Один пояс – один путь» невозможна без участия России ни по техническим, ни по идеологическим причинам. Основой глобальной интеграции Евразии, несомненно, должно стать тесное взаимодействие двух крупнейших держав – России и Китая. Игнорировать Россию в этом процесс невозможно. Обе страны разделяют общее видение мирового порядка в целом и будущего развития евразийского региона в частности. Далеко не все в Евразии поддерживают китайский мегапроект, опасаясь доминирования экономического гиганта, Россия же объективно усиливает китайские позиции, во многом нивелируя эти опасения. Кроме того, сам формат проекта «Один пояс – один путь» предполагает многостороннее взаимодействие, опыта которого у китайской стороны недостаточно. И тут Россия может выступить инициатором и организатором эффективных форм такого сотрудничества в интересах взаимного развития.

Литература

Биндер А.И., Кононов А.Ю. Валютная политика КНР: исторический аспект // Мировая экономика и международные отношения. 2014. № 2.

Воробьев В. Новый Шелковый курс // Россия в глобальной политике. 2014.  № 3.

Голобоков А.С. Становление и развитие внешнеполитической доктрины Китая. // Ойкумена. 2010. № 3. С. 117 – 124.

Ли Син. Экономический пояс Шелкового пути: стратегическая попытка реализации «Китайской мечты». / Россия и Китай в Евразийской интеграции. Сотрудничество или соперничество? М.; СПб.: Нестор-История, 2015.

Ню Ичэн, Ван Чэньсин. К вопросу о китайском экономическом поясе шелкового пути и проекте США «Новый Шелковый путь»: сравнительный анализ. / Россия и Китай в Евразийской интеграции. Сотрудничество или соперничество? М.; СПб.: Нестор-История, 2015.

[1]Караганов С.А., Бордачев Т.В.  Будущее Центральной Евразии. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/number/Buduschee-Tcentralnoi-Evrazii-17441

[2]China’s economy in three parts./The Economist. 25.01.2014. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.economist.com/news/finance-and-economics/21594999-some-chinese-economic-indicators-are-moving-right-direction-others-are

[3]The New Silk Road: China’s Marshall Plan? //http://thediplomat.com/2014/11/the-new-silk-road-chinas-marshall-plan/

[4] Шелковый путь в 3D-проекции: экономика, геополитика или стратегия? // http://eurasiancenter.ru/economyperspectives/20150708/1004145198.html

[5]Новая глобальная стратегия Китая — Экономический пояс шелкового пути. // ic-ie.com/remiga_artikle.docx‎

[6]Дорошенко Е. Шелковый путь в 3D-проекции: экономика, геополитика или стратегия? 08.07.2015. [Электронный ресурс]  Режимдоступа: http://eurasiancenter.ru/economyperspectives/20150708/1004145198.html

[7]Тренин Д.В. От Большой Европы к Большой Азии? Китайско-российская Антанта. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/ukraine_crysis/Ot-Bolshoi-Evropy-k-Bolshoi-Azii-Kitaisko-rossiiskaya-Antanta-17462

[8]Китай предложил России и Индии создать новый Шелковый путь // РИА Новости. 2015. 2 февраля. [Электронный ресурс] Режим доступа:http://ria.ru/east/20150202/1045513290.html

[9]Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. 20 мая 2014 года. [Электронный ресурс] Режим доступа:http://www.kremlin.ru/ref_notes/1642

[10]Дорошенко Е. Шелковый путь в 3D-проекции: экономика, геополитика или стратегия? 08.07.2015. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://eurasiancenter.ru/economyperspectives/20150708/1004145198.html

[11]Соколай О. ЕАЭС  Шелковый путь: как вписаться в «девятый вал». 31.05.2015. [Электронный ресурс] Режим доступа:  http://m.ritmeurasia.org/news—2015-05-31—eaes-shelkovyj-put-kak-vpisatsja-v-devjatyj-val-18165