Игорь Понкин. Понятие резильентности системы к негативным факторам

Рекомендуемая ссылка на статью:

Ввод в проблему

Современные международные отношения характеризуются столкновением национальных публичных порядков – и между собой, и с международными публичными порядками, которые, в свою очередь, имеют тенденцию к умножению и взаимной контроверсии.

Кризис, который переживает Западный мир, по мнению некоторых авторов, не является временным, есть признак глубинных, фундаментальных изменений, которые происходят во всей экономической и социальной системе и будут иметь длительные последствия [Bauman Z., Bordoni C., 2014]. И этот кризис неминуемо затрагивает в той или иной степени все государства мира.

Рон Кауфман образно писал, что культура любой организации (в том числе и системы государственного управления) – «как река; она может быть жидкой, сильной и последовательной, выступающей в качестве смазки, направляя своих членов в правильном направлении. В отличие от этого, река может стать устаревшей и токсичной, безмолвно убивающей тех, кто пьет из неё на её берегу» [Kaufman R., 2002].

Современная демократия как основа построения системы государственного управления обладает множеством критических недостатков, отражающихся на качестве государственного управления. Однако шансы измениться у современной демократии, в принципе, имеются. По словам Карло Бордони, «демократия – это подвижная, флуктуатирующая концепция, которой суждено развиваться вместе с обществом» [Bauman Z., Bordoni C., 2014. P. 146]. Поэтому возникает необходимость поиска внутренних резервов и механизмов обеспечения устойчивости государственного управления.

В этих условиях приобретает высокое значение резильентность государственного управления к разрушающим, в том числе дестабилизирующим воздействиям – в качестве одного из важнейших критериев эффективности и устойчивости государственного управления.

Понятие резильентности в государственном управлении

Понятие «резильентность» (от англ. «resilience» – пластичность, упругость) отражает жизнеспособность субъекта в условиях существенных жизненных трудностей, его способность с достоинством преодолевать такие трудности, устойчивость к ним, способность «не сломаться» под их воздействием. При этом, как отмечает Е.Г. Шубникова (применительно к уровню личности), резильентность подразумевает не просто достижение успеха, а его достижение социально одобряемым путем, успеха, который согласуется с общепризнанными моральными нормами [Шубникова Е.Г., 2013. С. 14–15].

Применительно к государству понятие «резильентность» означает не столько способность государства не допустить существенные трудности («бедствия»), сколько способность переживать трудности с наименьшими потерями и нарушениями системности и балансов. То есть понятие резильентности и устойчивости частично пересекаются, но, очевидно, не совпадают, будучи различными.

Для эффективности и устойчивости системы государственного управления значение имеет резильентность этой системы по отношению, в том числе, к:

– давлению гетерономии (навязываемым чужим правилам) иностранного или международного публичного порядка, влекущему ущерб национальному публичному порядку и национальным интересам;

– мировым финансовым, экономическим, энергетическим и продовольственным кризисам;

– иностранным агрессивным культурным, религиозным и идеологическим экспансиям, интервенциям ксеноморфов-конструктов и ксеноморфов-деструктов[1];

– тенденциям превращения государства в государство-дистопию[2];

– действиям и бездействиям своих токсичных государственных лидеров;

– факторам дисфункциональности и несостоятельности в государственном управлении, повышению числа и весовых характеристик неопределенностей[3] и энтропийным процессам, влекущим хаотичность, неравновесность, критическое падение управляемости;

– сбоям государственного управления (в том числе ошибкам государственного управления[4]), факторам генерирования и актуализации рисков в государственном управлении;

– действиям внутригосударственных колонн и групп иностранного влияния, в том числе к «майданам», «цветным революциям» и т.п.

Понятие резильентности системы государственного управления определённым образом пересекается с понятием негэнтропийности, но это уже тема другого исследования.

Резильентность системы государственного управления по отношению к давлению гетерономии иностранного или международного публичного порядка — Важнейший партикулярный параметр резильентности государства.

В философии понятие «гетерономия» (от греч. ἕτερος и νόμος, чуждые правила) отражает состояние бытия субъекта под властью другого субъекта, подчиненность воли субъекта чуждому ему и независимому от него нормативному порядку. В этике этот термин специально используется как антитеза понятию «автономии», которая, особенно в кантовской терминологии, трактует истинную самореферентность как волю самоопределения себя согласно своим собственным законам, в том числе нравственным[5].

Одним из целой линейки примеров проявления гетерономии является ситуация идеологически и геополитически мотивированного «признания» или «непризнания» результатов выборов в стране иностранными государствами, что стало сегодня широко распространённым (даже обыденным) средством грубейшего вмешательства в суверенные дела государств. В действительности под такое навязывание собственной оценки иностранным государством-актором качества прошедших выборов в другом суверенном государстве выборов невозможно подвести никакие международно-правовые нормы. Но сегодня это – данность.

В основе такой резильентности должны лежать базирующиеся на суверенитете государства субстантивность (самостоятельность существования и функционирования) и самореферентность, прежде всего в организации, реализации и защите своего публичного порядка.

Гетерономия в системе государственного управления в большинстве случаев становится следствием целенаправленных действий или же бездействий (пассивности, попустительства) государственного лидера. Это вообще связанные «бедствия» для государственного управления.

Резильентность системы государственного управления к сбоям

Необходимость поднять вопрос о резильентности системы государственного управления к сбоям (дефектам), в том числе ошибкам государственного управления, определяется тем, что многие риски и неопределённости в государственном управлении являются фатальными (неизбежными) и крайне сложно прогнозируемыми, а возможности управления такими рисками и неопределённостями у государства по объективным причинам редуцированы практически до нуля.

Как указывают Рут Хаббард и Жиль Паке, система публичного управления (понимаемого, главным образом, в аспекте деятельности политиков и государственных служащих), является сложной адаптивной системой, которую можно сравнить в некотором смысле с эко-системой. Эта система состоит из значительного количества действующих субъектов, взаимоотношений между ними, их обычной рутинной деятельности, норм, регулирующих вышеуказанное, и психологического отношения таких субъектов к своей деятельности, которые находятся в непрерывном эволюционном процессе. Публичное управление в данном аспекте можно представить как совокупность постоянно продолжающихся взаимоотношений между индивидами и организациями, управляемых во многом посредством реагирования на окружающее и взаимными ожиданиями. Для того, чтобы такая система могла поддерживать свое функционирование изнутри, расти и обновляться, аппараты управления должны быть в необходимой степени разнообразными и иметь способность своевременно изменяться. Такие сложные системы публичного управления чаще всего представляются в виде проработанных схем и диаграмм, однако, как правило, такие схематические изображения не могут обозначить все особенности этого живого организма, в котором формальные иерархические отношения могут ввиду различных причин реализовываться иначе и дополняться разнообразными неформальными боковыми и поперечными взаимосвязями. Соответственно, имеют место существенные важные различия между фактическим состоянием системы публичного управления и ее образом, представляемым в официальных изданиях и учебных пособиях. Пока такие различия не являются действительно серьезными, это не представляет собой значительной проблемы, однако в последнее время в некоторых государствах разница между фактическим состоянием и вымышленным становится все более гротескной, официальное представление системы публичного управления пользуется большим доверием в руководящих кругах государства, что приводит к еще большим искажениям. Такие искажения, в свою очередь, часто приводят во многих демократических государствах к неспособности системы публичного управления справляться со своими внутренними проблемами, порождаемыми такими неопределенностями и отсутствием надлежащего контроля [Hubbard R., Paquet G., 2010. P. 7–8].

Независимо от детерминантов и характера сбоев (дефектов), в том числе ошибок в государственном управлении, такого рода проблемы не решаются легко, требуют очень серьезных и тщательно планируемых усилий по ликвидации негативных последствий актуализации и реализации рисков и неопределённостей в государственном управлении, спектрального применения разнообразных гибких подходов и инструментов государственного управления, более свободных и гибких механизмов координации деятельности в рамках публичного управления. Ригидные (то есть сложно приспосабливаемые, адаптируемые к чему-либо) системы нормативно-правовых режимов и линейки инструментов государственного управления могут не обеспечивать должной эффективности государственного управления в условиях динамично меняющегося контекста.

Вместо выводов

Концепт «нового публичного управления» предполагает активное задействование механизмов пруденциального (внутреннего превентивного) аудита рисков и неопредёленностей, причин ошибок и других сбоев в государственном управлении и инструментов риск-ориентированного публичного управления, а также наличие публичного пространства для соответствующего диалога и обсуждения.

Однако за чрезмерной увлечённостью в принятии всевозможных концепций, стратегий и доктрин, число которых за последние годы превысило всякие разумные границы, потерялось понимание необходимости разработки реально действующих механизмов обеспечения эффективности, устойчивости и резильентности государственного управления.

Литература

Шубникова Е.Г. Теоретические подходы к изучению структурных компонентов жизнеспособности личности как основы профилактики зависимого поведения // Российский гуманитарный журнал. 2013. Т. 2. № 1. С. 14–20.

Bauman Z., Bordoni C. State of Crisis. – Cambridge: Polity, 2014. viii; 164 p.

Hubbard R., Paquet G. The black Hole of Public Administration. Ottawa: University of Ottawa Press, 2010. 537 p.

Kaufman R. Prometheon Builds a Company Culture That Serves, Sizzles and Succeeds. New York: Houghton Mifflin, 2002.

[1] Подробнее см.: Понкин И.В. Технологии «мягкой силы» как средство дисфункционализации и разрушения государства // Право и образование. 2014. № 12. С. 95–111.

[2] Подробнее см.: Понкин И.В. Теория государственного управления: государство-дистопия // Административное право и процесс. 2015. № 4. С. 11–14.

[3] Подробнее см.: Понкин И.В. Неопределённости в публичном управлении // Финансы и управление. 2015. № 3. С. 1–10.

[4] Подробнее см.: Понкин И.В. Теория антикризисного государственного управления: ошибки в государственном управлении // Право и управление. XXI век. 2014. № 4. С. 37–43.

[5] Heteronomy // Encyclopædia Britannica. 11^th ed. Vol. 13 / Chisholm H. (ed.). – Cambridge: Cambridge University Press, 1911.